«Жизнь – не прямая линия!»: тренер по фигурному катанию Алексей Николаевич Мишин
Алексей Николаевич Мишин, один из самых успешных тренеров в истории мирового фигурного катания, воспитавший таких звезд отечественного льда, как чемпионы мира и Олимпийских игр Евгений Плющенко, Алексей Ягудин, Алексей Урманов, Елизавета Туктамышева, также является выпускником ЛЭТИ.
Сегодня Мишин, которому исполнился 81 год, не только продолжает успешно тренировать своих ярких спортсменов, но и заведует кафедрой конькобежного спорта и фигурного катания в Санкт-Петербургской государственной академии физической культуры им. П.Ф. Лесгафта. Алексей Николаевич работает и над теорией спорта. Он – автор учебника по фигурному катанию и книг, которые используют как пособия для вузов. Ведь именно Мишин просчитал и обосновал с точки зрения физики и математики технику выполнения оборотов. Теперь его изобретениями пользуется весь мир.
Несмотря на свою занятость, только услышав об интервью газете ЛЭТИ, Алексей Николаевич, который в момент нашего звонка находился в Красноярске на Чемпионате России по фигурному катанию вместе со своей воспитанницей Елизаветой Туктамышевой, сразу же согласился пообщаться с нами. «Интервью для ЛЭТИ? Для ЛЭТИ – конечно! Это – без вопросов!» Правда, нам ещё пришлось «ловить» этого невероятно энергичного человека между перелетами, тренировками, организацией расчистки снега на даче и общением с маленькой внучкой прямо накануне Нового года. В итоге «Электрику» удалось узнать у нашего именитого выпускника о том, как он пришёл в фигурное катание, почему поступил в ЛЭТИ и каким образом сумел совместить знания технических наук с достижением высоких результатов его именитых учеников-фигуристов.
– Вы – родом из Севастополя, южного города. Как получилось, что пришли в фигурное катание?
– Я действительно родился в Севастополе за три месяца до начала Великой Отечественной войны. Отец ушел на фронт, а мы с мамой эвакуировались в Смоленск. После войны папа преподавал в военных заведениях, сначала – на Соловецких островах, затем – в Тбилиси, и в итоге в училище имени Фрунзе в Ленинграде. Здесь отец, который сам когда-то увлекался фигурным катанием, брал нас с сестрой на каток. И однажды сестра на полученную стипендию купила мне первые коньки – «Снегурки». Привязав к валенкам «Снегурки», я шел на угол Загородного проспекта и ждал, когда на нашу Рузовскую улицу завернет какой-нибудь грузовик. Тогда улица не чистилась и была вся утоптана и укатана снегом. Мы делали из кочерги крючки, привязывали веревку, и когда на скользкую улицу поворачивала машина, цеплялись к ней по трое-четверо, выписывая так называемые «голландские шаги». Моё первое знакомство с дугами и скольжением состоялось именно там. Однажды, заметив мои фортеля, водитель грузовика вышел из машины и, схватив меня за коньки, перевернул вниз головой и вытряс из меня все желание кататься таким образом. После этого мои уличные университеты фигурного катания завершились. И я начал заниматься спортом менее экстремальным способом.
– Как это произошло?
– В те годы все фигурное катание Ленинграда, можно сказать, концентрировалось вокруг клумбы перед Аничковым дворцом. Эта клумба, кстати, существует до сих пор. Там заливали каток. Когда я пришел в секцию фигурного катания, мне исполнилось 15 лет. По общим меркам весьма поздно. Секция фигурного катания была выбрана не случайно: два обстоятельства решили мою будущую спортивную специализацию. Во-первых, мой отец сам любил в молодости кататься на коньках вместе с мамой. Во-вторых, папа купил и собственноручно прикрутил коньки 4-го ГПЗ – Четвертого государственного подшипникового завода – к обычным полуботинкам на резиновой подошве. Стопа в них держалась кое-как, однако то, что я начинал кататься на ботинках с очень короткими, практически отсутствующими, голенищами, позволило настолько укрепить голеностоп, что за свою спортивную карьеру я ни разу не столкнулся с широко распространенной в фигурном катании травмой голеностопного сустава.
– В 1964 году вы окончили факультет автоматики и вычислительной техники ЛЭТИ. Почему поступили именно в этот вуз?
– У меня с детства была тяга к электричеству, также любил собирать конструкторы, такие, как «Юный электрик», «Юный химик». Как-то у нас с другом вышел забавный опыт. Чувствуя в себе будущего инженера-электрика и прочитав повесть Аркадия Гайдара «Тимур и его команда», я с приятелем, жившим этажом выше, решил усовершенствовать коммуникацию друг с другом настоящей телефонной связью. Мои представления о телефонии заключались в том, что дуплексная связь может быть осуществлена соединением проводами двух телефонных трубок и батарейки для карманного фонаря. Батарейку мы достать смогли. Реализация проекта уперлась в отсутствие трубок.
Поздним вечером на соседней улице в темной парадной решительным движением ножа была добыта первая трубка. Поход за второй окончился в милиции. Нас препроводили туда, разрезав на поясе наших шаровар резинки таким образом, что мы, понурив головы, без попыток к бегству, поддерживая спадающие штаны, оказались в отделении. Кстати, именно после этого случая родители и отдали меня в секцию фигурного катания, чтобы занялся приличным делом. Что касается выбора вуза, то и на это был свой случай. За моей сестрой ухаживал студент ЛЭТИ, который много мне рассказывал о своей учебе. Я заинтересовался и поступил на ФАВТ (факультет автоматики и вычислительной техники, сейчас носит название ФКТИ – факультет компьютерных технологий и информатики).
– Чем вам запомнились годы учебы в институте?
– Нужно сказать, что, несмотря на то, что в годы студенчества я активно занимался фигурным катанием и выступал, к учебному процессу в вузе подходил серьезно. Учиться было трудно: целый ряд сложных предметов, таких, как сопромат, например. В ЛЭТИ в целом был очень высокий общий интеллектуальный уровень, требовательные преподаватели. В то время в институте преподавали такие видные советские ученые, как Андрей Владимирович Фремке (автор первых учебных пособий по телеизмерениям – Прим. ред.). С удовольствием вспоминаю, как ездили копать картошку, а также студенческий строительный отряд. Мы любили знаменитый лэтишный фестиваль «Весна в ЛЭТИ», который на тот момент являлся ярким событием для всего Ленинграда.
– Есть ли какой-то яркий эпизод, связанный с ЛЭТИ, который остался в памяти?
– Знаете, как ни странно, но такой впечатляющий случай вспоминается не из времен юности, но из недавнего прошлого. Пару лет назад обо мне снимали документальный фильм, съемки для которого частично проходили в ЛЭТИ. И вот иду я по коридору вуза, захожу в электротехническую лабораторию, в которой занимался студентом 50 лет назад, и вдруг мне навстречу выходит мой одногруппник Андрей Минаев, только не молоденький юноша, а уже весьма себе зрелый человек и к тому же доцент кафедры ИИСТ! И главное – у меня такое ощущение, как будто 50 лет из жизни выключили, и не было их. Это все те же мы, только уже дедушки!
– Пришлось ли вам поработать по специальности?
– Я довольно неплохо учился и окончил ЛЭТИ вторым по успеваемости в группе. Поэтому была возможность выбрать место работы при распределении, и я попросился в Государственный оптический институт имени Вавилова. Однако там мне сказали о необходимости «оформить секретность». Они в те годы занимались волоконной оптикой, и это был очень секретный раздел исследований. А мне уже было нужно ездить на международные соревнования. Поэтому пришлось отказаться от волоконной оптики и полностью переключиться на спортивное направление.
– Тем не менее у вас и позднее был момент, когда, будучи тренером ведущих фигуристов страны, вы чуть не стали «невыездным». С чем это было связано?
– Да, были сложности. Когда был тренером, нужно было выезжать на соревнования за границу. Меня вызвали в Октябрьский райком партии на собеседование. Попросили назвать имя генерального секретаря ГДР на тот момент – Эриха Хонеккера. Тут я как-то запутался и ляпнул: «Хоннецеген». У собеседующих случилось большое разочарование.
А перед Олимпийскими играми в Инсбруке, когда я уже был тренером сборной команды СССР, внезапно узнал, что стал «невыездным». Тираж сданной мной в «Лениздат» и уже отпечатанной книги «Фигурное катание для всех» был уничтожен. Года через три книгу все-таки издали. Официальных объяснений не было. Я оставался тренером, мои воспитанники выступали на чемпионатах Европы и мира, а я обо всем узнавал по телефону. Через три года ситуация разрешилась.
– Вы известны как автор уникальной методики вращательных движений в технике фигурного катания, которая буквально перевернула этот вид спорта. Как вам в этом помогли технические знания?
– Приложение законов механики на живые тела – вот ключ к тому, как я достиг определенных успехов. На самом деле на эту мысль меня натолкнул мой отец, преподаватель теоретической механики, который посоветовал обратить внимание на то, что живые и неживые тела вращаются по одним и тем же законам механики. Изучение этих законов движения стало толчком для разработки техники многооборотных прыжков, которые мы осваивали с моими учениками. И в данном аспекте важны были как раз технические знания, которые помогали ответить на вопрос: «Как связан момент инерции с угловой скоростью». Краеугольный камень был во вращательном движении. Не в трансляции, не в перемещении толчка, а в том, как технически создать вращение, как организму перенести его, – этому я и посвятил свои стартовые годы.
– Какой совет вы бы дали сегодняшним студентам ЛЭТИ и молодому поколению в целом?
– Жизнь – это не прямая линия. Пробуйте себя в различных сферах деятельности. Даже если вы получаете образование, к примеру, в сфере электротехники, посмотрите на этом этапе: не дремлет ли в вас врач или артист? Если окончили ЛЭТИ и у вас дар художника, – рисуйте! Есть бизнес-чутье? – Идите в бизнес!
Справка:
До начала своей головокружительной тренерской карьеры Алексей Мишин и сам завоёвывал высокие награды, как фигурист в парном катании с Тамарой Москвиной, которая сегодня также является высокопрофессиональным тренером. Дуэт выиграл чемпионат СССР в 1969 году и завоевал серебряные медали на чемпионате мира в том же году и за год до этого, в 1968-м.
Фото: пресс-служба Администрации Президента России (Kremlin.ru)
и другие открытые источники
